Психиатрическая власть
Нация! Ты знаешь диагноз их, и безумие их не сокрыто от Тебя.
Биополитика
Биополитика есть забота государства о надлежащем состоянии популяции как целого и одновременно забота о влиянии наиболее дивергентных особей на популяцию. Возведенная в абсолют, биополитика (как и любая полезная методология), вырождается в антиутопический идеализм, в тоталитарное учение. Центризм, будучи вакциной против всякого тоталитаризма и радикализма, содержит обезвреженную дозу всякой антиутопии, включая биополитическую. Поэтому необходимо заранее отсечь ложное целеполагание, как-то: выведение нового человека, положительную селекцию, достижение расовой чистоты и прочие химеры. Центризм не должен растрачиваться на создание политических фантазмов, но должен обратить внимание на уже сложившиеся практики и отцентрировать последние.
Сложившаяся же система такова, что имеется устоявшийся и вполне надежный диагностический инструментарий, каковой можно и нужно сделать еще более надеждым. А именно, минимизировать влияние интерпретаций врача-диагноста на постановку собственно диагноза. Далее, сама система постановки психиатрических диагнозов вполне может заимствовать многое из судебной практики. Понятие «подозреваемый в шизофрении» более чем уместно. Далее, в пользу или против диагноза можно приводить различные доказательства и улики. Притом ходайство о приобщении может исходить не только от квалифицированного врача, но и от стороннего наблюдателя. Порядок же рассмотрения ходатайства процессуально регулируется отдельным положением. И так далее.
Не погружаясь сейчас в подробности, можно сказать: было ошибкой XX столетия изымать из психиатрии судебные элементы, а саму психиатрию отделять от политики. С другой стороны, будет столь же ошибочно бросаться и в другую крайность — а именно предоставлять психиатрам чрезмерную исполнительную власть. Золотой серединой здесь будет становлении отдельной ветви власти, а именно психиатрической, каковая независима в рамках своей комптенеции: постановки диагноза, в том числе публичной. Однако воплощение психиатрических рекомендаций остается в руках других ветвей власти. Как служба судебных приставов исполняет решение суда, но подчиняется не судебной, но исполнительной ветви. Как судьи ведут процесс в процессуальных рамках и следуя букве закона, но не подчиняются (на прямую) законодательной ветви.
Таким образом, наиболее насущным вопросом биополитики является вопрос об оформлении психиатрической ветви власти и ее взаимоотношениях с другими ветвями. В частности, какие аспекты образования, экономики, жилищно-коммунального хозяйствования, публичной сферы, пенитенциарной системы нуждаются в регулировании со стороны новой ветви, ибо три старые ветви принципиально не могут разрешить накопившиеся в этих аспектах проблемы?
Паноптикум
Паноптикум – концепция идеальной тюрьмы или, если угодно, лечебницы. Все узники или пациенты на виду. Они знают, что за ними неусыпно наблюдают из центральной башни. Повсюду стоят камеры и сенсоры. Одна беда – кабинет верховного надзирателя пуст. По большому счету, на подопытных всем плевать. Однако сама мысль о всеобщем надзоре внушает трепет в их неокрепшие умы, меняет поведение.
Не сказать, что современное общество больно или в чем-то провинилось, но нельзя не заметить некоторых удручающих симптомов и тенденций. То здесь, то там возникают локальные очаги безумия. Рождаются и устойчиво развиваются деструктивные культы, и только прямое вмешательство силовых структур исправляет ситуацию. Преступность, особенно этническая и асоциальная, и не думает сбавлять обороты. И чиновник, и безработный, и мигрант, и активист – все в той или иной степени уверены в собственной безнаказанности. Последняя проистекает из ощущения непрозрачности.
Показательно, какое сопротивление встретила и встречает столичная система распознавания лиц, развернутая на улицах и в метро Москвы. Центризм предполагает не просто совершенствование, но масштабирование и информационно-культурное сопровождение этой системы. Следом идет единый реестр преступников, особенно рецидивистов.
Подчеркнем, что здесь не идет речи о некотором социальном рейтинге по китайскому образцу. Это глубоко порочная практика, которая лишь закрепляет у людей нежелательное (с точки зрения системы) поведение. Также подобный рейтинг разрушает микросоциальные связи, так как граждане со средним рейтингам начинают беспричинно избегать людей с низким рейтингом. Центристы считают, что любые количественные показатели имеет смысл вводить и вычислять только для тех, кто явно преступил закон. И даже в том случае эти цифры не покинут стен зала суда, будь то суд обычный или психиатрический. Что касается законопослушных граждан, им достаточно лишь преодолеть экономический и имущественный ценз, после чего навязывание им какой-либо рейтинговой системы со стороны государства будет актом бессмысленного наглого этатизма.
Важно на этом этапе сломить вредительское сопротивление со стороны адептов конспирологии. Лица, порой не совсем психически здоровые, сеют панику и торпедируют внедрение современных технологий. Это секта без устава и явного лидера, включающая несколько течений. Это и антипрививочники, чьими усилиями уже возникла эпидемия кори. Это и фанаты советского паспорта, отказывающиеся платить по счетам. Это и любители закатывать истерику каждый раз, когда нужно подписать стандартное согласие на обработку персональных данных. Последнее, кстати, есть бесполезное новшество и излишняя вольность. Пора возвращаться к порядку, когда согласие на хранение и обработку данных дается просто по факту использования соответствующей услуги. И, конечно же, подстрекателей и идеологов всей этой конспирологической камарильи предстоит вычислить и придать справедливому суду.
Обязательная диагностика
Центристская биополитика не предполагает охоты на ведьм или иной формы целенаправленного поиска и притеснения лиц, страдающих психическими расстройствами. Если отказаться от навязывания противоественного отбора, практикующегося сейчас, процент душевнобольных в популяции постепенно снизится к тому, что был полвека назад. Нас не волнует ни вероисповедание, ни образ мысли, ни сексуальные предпочтения, ни диагноз отдельно взятого гражданина. Нанеся удар по рупорам дегенеративной мысли и упразднив ряд порочных социальных практик, мы автоматически оздоровим общество. Здоровое общество отличается тем, что не усиливает, но сдерживает деструктивные импульсы патологичных и патогенных особей.
Если человек что-то мастерит, поёт или рисует, направляя избыток либидо в мирное русло, это можно только сдержанно приветствовать. Когда человек воспроизводит уже созданное: виртуозно исполняет концерт Рахманинова, читает по памяти поэму про Федота-стрельца, берет верхнее си или божественно танцует, - то абсолютно без разницы, что у исполнителя в анамнезе. Конечно, кто-то может испытывать и чисто исследовательский интерес к незаурядным исполнителям, но не более.
Проблемы начинаются, когда душевнобольной получает доступ к массовой аудитории. Вопрос в масштабе и интенции. Человек создает нечто новое, вызывающее специфический отклик. Некий деятель «современного искусства» объявляет свои испражнения объектом культурного наследия. У всех, кроме кучки «эстетов» сей акт вызывает естественное омерзение. Для «эстетов» же сам факт восхищения фекальной инсталляцией становится пропуском в ряды «элиты». Здесь уже можно многое сказать и о самом «творце», и о несчастных элитариях. Высказывание это будет предельно жестким и выйдет далеко за пределы научного или политического дискурса. Однако и на этом этапе не стоит предлагать что-либо, кроме отмены налоговых льгот меценатам (особенно спонсирующим такое «искусство»).
Если же искусство отодвигается на задний план, а «творец» начинает претендовать на трансформацию ценностной сферы, обращается к толпе, пытается конвертировать популярность в политический капитал или получает деньги от политических сил – вот тогда его психический статус должен моментально стать общественным достоянием. Когда искусство открыто ставится в подчинение этике и идеологии, мы просто обязаны смотреть в первую очередь на диагнозы новоявленного нравственного камертона. Иначе рискуем однажды очнуться в мире, где законы, нравственные нормы и ценностные ориентиры выстроены на больных фантазиях психически неполноценных особей. И в этом мире нам придется жить.
Политические активисты, общественные деятели, лидеры мнений – вообще любые публичные личности или личности, претендующие на публичность, будут обязаны проходить столь же публичную психолого-психиатрическую экспертизу. Осуществлять ее предлагается силами трех коллегий. Каждая коллегия проходит проверку на предмет эффекта Розенхана (предвзятый подход при постановке диагноза) и другие процедуры, снижающие вероятность диагностической ошибки. Третья коллегия не будет видеть испытуемого, не будет вступать с ним в какую-либо коммуникацию, не будет знать имени и фамилии, не будет иметь какой-либо предварительной информации. Задача третьей коллегии – проведение ряда диагностических процедур объективного толка (МРТ, биохимический анализ крови, проверка общей агрессивности посредством звуковых и световых раздражителей). Набор этих дополнительных исследований может варьироваться. Что касается первых двух коллегий, они проводят стандартную диагностику независимо друг от друга. И процесс, и результаты (с комментариями экспертов) всех трех экспертиз публикуются на специальной странице в реестре публичных лиц. Любой желающий сможет получить к ним доступ. В особых случаях контент, производимый лицами с определенными отклонениями, получит маркировку, аналогичную действующей сейчас в отношении иностранных агентов.